По церковному преданию святитель Николай жил в IV столетии и был архиепископом в Малой Азии, в городе Миры. Сделавшись епископом, Николай посвятил все труды на благо паствы. Во время гонения Диоклетиана его заключили в темницу, но с воцарением Константина Великого он был освобожден и присутствовал на I Вселенском соборе. Николай умер в глубокой старости, и мощи его были положены в Мирской церкви. 22 мая празднуется перенесение мощей сего святителя из Мир Ликийских в Бар, находящийся в Италии.
Ни одному святому в православной Руси не возносилось столько молитв и не воздвигалось исстари столько храмов и монастырей, как св. Николаю Чудотворцу. Поговорка “Никола с нами!” может рассматриваться как трансформация выражения “С нами Бог!”. Встречаются и прямые свидетельства о таком восприятии Николы: так, в Полесской экспедиции под руководством Н.И.Толстого на вопрос “Кто такой Микола?” был получен ответ: “Микола сам Господь был”. Поляк Мартын Стадницкий, бывший в Москве при Лжедмитрии, рассказывает о проповеди, слышанной им в подмосковном селе Вяземы, где священник прославлял Николу Чудотворца и “свою речь заключал так, что коли бы Бог старый змерл, Микула Богом бы был”. Подобные сведения находят подтверждение как в русских текстах XVII в, так и в более поздних записях: по народному поверью “Святы Мыколай Богом буде, як Бог умре”, “Никола – второй после Бога заступник”
В году этому святому посвящались два праздника: Никола Вешний (Весенний, Теплый, Травный) - 9/22.V, установленный в честь перемещения мощей святого из Мир Ликийских в Бар, и Никола Зимний (Холодный) - 6/19.XII, собственно день памяти святого. К празднику Николы Зимнего приурочивалась распродажа лишнего хлеба, отчего говорили: "Цены на хлеб строит Никольский торг" ". Все дни, посвященные святому Николаю, считались в народе большими праздниками и с ними связывалось множество обрядов, обычаев и поверий, свято соблюдаемых всеми верующими. Одним из главных событий праздников были братчины, или никольщины, устраиваемые сообща, продолжавшиеся иногда несколько дней начиная с 6 декабря ст.ст., и представлявшие собой праздничные пиршества с пивом и брагой из зерна нового урожая. Братчины, являлись остатками языческих пиров, посвящавшихся разным божествам - Велесу, Перуну и пр. Культ Николая Чудотворца, перекрыл культ языческих богов, связанных с плодородием, скотоводством и водой; и это, несомненно, отразилось на народных представлениях об этом святом.
Достаточно характерны для потверждения высокого места Миколы в народной иерархиии белорусские народные заговоры, в который он стоит в одном ряду с Господом Богом, Богородицей: “Господу Богу помолюся и святой прачистой поклонюся, святой Миколи, Троицы и Покрови” или: “Господу Богу помолюся и святой прачистой поклонюся, святому Миколи, Троицы и Покрови, и ясному месяцу, правядному сонийку и частым звяздом, усей святой сили нябесной”. Последний заговор помещает Миколу не просто в ряд христианской иерархии, но и в языческую, среди солнца и звезд.
Образ Николы был широко распространен в Беларуси. На иконе, находящейся в Художественном музее 1751 года Никола стоит с Евангелием в руках, а на облахах слева и с права Богоматерь и Иисус Христос. Потверждением высокой роли Миколы в представлении белорусов служат народные заговоры, где Микола называется отцом: “святы вотча Міколачка”, “Станьця, ангалы, на радасць, святы вотча Мікалай, на помач”, “спасі, памілуй, святы вотча Мікола, вялікі чудатворац”. И даже вот так “святы вотча Міколачка, ты божжы ўгоднічак, ты скоры памошнічак, ты вялікі малітвеннічак, ты ж скоранька памагаеш…» или «…ухадзіця па добрай волі, а то стану Ніколушку-бацюшку прасіць, скорапамошніка: “Станьця нам на помач!”, «Міколачка-татачка, пасі ету карову па позняй і ранняй расе, штобы спор і ўдой прыбываў”. «Святое Благавешчанне, святое Хрышчэнне, бацюшка-цудатворац, Дух, Тройца, Купала Іван, Казанская Божая маць, Ільінская Пятніца, Ілля, Макавей, Спас, Бугуродзіца, Пакроў, Устрэчанне, благаславі…». Последний заговор показывает, что для Миколы было настолько привычно признание отцом, что его даже не нужно было называть по имени. Роль Миколы становится тем больше, что в исследованном материале он единственный святой названный отцом, и тем, что, как указовалось выше, для белорусских заговоров не свойствено представление о Боге Отце. Единственным вариантом, где Бог назван отцом является формула “Божухно-бацюхно», как в заговоре №535 или в заговоре от болезни скота: Божухна-бацюхна, Прачыстая матухна, зара-зарыца. божая памачніца, праведнае сонца!. Но в этом варианте там мало христианства, что, кажется, оно только подтверждает следующий тезис о существовании языческой троицы.
Неоднозначное толкование образа Миколы возможно в заговорах, где он упоминается в паре с Божьей Матерью: “Айцец Мікола, матка Хрыстова, злюбі, Божа, мой дух”. Возможно, что существовало представление о троице (как элементарной семье): Отец Микола, Мать Мария и Сын Божий. Это возможно, если предположить, что для крестьянина такая семья была намного понятней, чем христианская Троица и непорочное зачатие. Впрочем, есть и иные варианты Троицы: Святы Юрай, святая Мікола, матка Хрыстова… или «Упрашаю Госпада Бога і матку Святую, і Юр’я-Явор’я, скорага дапамошніка», но нигде и никто не назван отцом - только Микола.
Никола выступает как покровитель скота, он всегда находился при стаде. В заговоре, предназначенном на случай “як карова не дае малака”, говорится: Міколачка-татачка, пасі ету карову па позняй і ранняй расе, штобы спор і ўдой прыбываў”. В другом заговоре: “…і просім святога Міколу, божага ўгоднічка-чудатворца: святы Мікола-чудатворац, спасі ету скаціну…”
В очень многих свой функциях образ Велеса сохранился еще в одном святом – Геогрии Победоносце. Он так же как и Никола охраняет стада, покровитеьлствует волкам. Микола часто соседствует с ним, как в заговоре “ад зубнога болю”: Святы Ягоры, вотча Мікола, і святыя зоры, і святыя нябёсы Хрыс’товы…” или в заговоре “на сон”: Ішоў святы Юрай з Міколам, страчае зарніцу: Куды ты ідзеш, зарніца? - Іду ў чыстае поле, Госпада Бога шукаць…. С именем Юрия и Миколы связаны два особых, отличных от обычных природных явления: особая роса и особая трава, как в очень важном заговоре “пры выгане скаціны ў Юр’еў дзень”, который должен был обеспечить безопасность домашним животным в течение всего года: “…ідзі, мая каровачка, на Юр’еву расу, на Юр’еву расу, на Міколаву траву. Прыходзь, мая каровачка, з Юр’евай расы, з Міколавай травы з вялікімі малакамі, з таўстымі сырамі, з глыбокімі смятанамі.”
Если Юрьев день отмечался, как день пастухов, то Николин – конюхов. В народных приметах часто сравниваются два дня – Николы и Юрия: “Не хвались на Юрьев день посевом, а хвались на Николин день травой”, “святой Юрий запасает коров, а Никола - коней”. Но для полной характеристики положения Миколы нельзя не упомянуть, близость праздников и его, и Юрия к главному празднику христиан – Пасхе. -“У народнай свядомасці і Вялікадзень, і Юрый, і Мікола зліваюцца ў адно паняцце. Такое зліцце тлумачыцца тым, што святкаванні іх супадаюць з часам наступлення палявых работ:
Первая свята – святога Вялічка,
Другога свята – святога Юр'я,
Трэцяга свята – святога Миколу”
Пара Микола и Юрий встречается так же часто, как и другая Петр и Павел, которая часто сливается в Петро-Павла. Интересное сочетание святых в заговоре “Ад звіху, выбою, ўдару”: Ішоў Гасподзь гарамі із Юрам, з Міколам, святым Пятром-Паўлам. Яны горы лічылі, горы счыталі, каб горы з гарамі схадзіліся, і рэкі з рэкамі, і жылы з жыламі, кроў із кроўю, кось з косьцю, зьвіх з зьвіхам. Святы Пётра і Паўла гэты зьвіх і ўшыб састаўляя, гэты зьвіх і ўшыб ніколі больш ня бывая. Святые Петр и Павел часто сливаются в одного персонажа, как в этом заговоре, но по популярности в народных заговорах эти два апостола (значительно превосходящие в христианском богословии святых Юрия и Николая по авторитету) сильно уступают.
Часто пара Юрий-Егорий и Микола-Николай преображается в троицу добавлением Архангела Михаила. Можно предположить, что такая сила требовалась в исключительных случаях, как, например, в заговоре “ад нячыстай сілы”: Святы Юры-Ягоры і Мікола - скоры памошнік, і Міхайла — нябесны вайвода, саскачы з вышняга неба, сталяным мечам закалі-ведзьму…”. Они же призываются остановить кровотечение:
Ішлі тры Марэі і тры Марэі, усі тры родненькіх сястрыцы, ішлі яны з святым Міколам. Святэй Мікола сваю войструю меч вынімаець і кроў унімаець.
Ішлі тры Марэі...сы святым Ягор’ям. Святэй Ягор’я...і кроў унімаець.
Ішлі тры Марэі... сы святым Міхайлам. Святэй Міхайла.... і кроў унімаець.
В заговоре “ад розных хвароб” Юрий посылает коня к Миколе, а тот к Михаилу.
В некоторых заговорах эти три святых сопровождают Иисуса Христа: “Ішоў усемагушчы Гасподзь, святы Мікулай-чудатворац, Геворгі-вялікамучанік пабеданосяц, Архістраціг Міхаіл, клалі кладзі, масьцілі масты, гара да гары…”.
Наиболее полно роль этой троицы показана в заговоре “ад змей”. Здесь троица Микола, Ягорый и Михаил выступает как земная замена Троицы:...на тых падушках маць прачыстая і з сваім сынам, і з святым Духам. І Госпадзі, і маць Прачыстая, прашу к сабе на помач, і ўкляняемся нізенькім уклонам мы вам. Маць кажаць: “Мы не пойдзем, сына пашлем!”. Сын гаворыць: “Мы не пойдзем, слуг пашлем! Мы пашлем святога Ягорыя з войстрым мячом, святога Мікалая з жаркім агнем, святога Міхайла з доўгім кап’ем”. Не менее интересно, что в данном заговоре Троица это Божая Матерь, Иисус и Дух Святой, что тоже может быть вполне объяснено с позиции, раз Мать родила от Духа, значит, это ее муж. Это вариант народного богословия.
Не менее очевидно объединение Николы и Волоса в их функции покровителя земледелия, что выражается в особом обряде завивания “Миколиной бородки”. Есть основания полагать, что “Миколина борода” означает то же самое, что и “Волосова борода”. Достаточно выразительны и поговорки: “На поле Никола - общий Бог”, “Батюшка Никола - Бурлацкой Бог”. Соответственно, Никола выступает как покровитель народа. Микола охраняет поля от залома:
“Мікулай-чудатворац і святы божы! I памілуй нас ад худога, ад ліхога, ад злога. Мікулай святы па межам ходзіць да рож росьціць па цёплым начам, па вутранім зарам, а ліх чалавек па межам хадзіў да залом... А пашлі яму, Божа на смерць, на балесьць, а на куту ляжаць; яму хлеба ня з’ісць, вады ня піць, а ў магіле быць, а рабе Праскоўе здаровай быць, Мікалаю святому малебен служыць”.
Микола часто упоминается в заговорах от змей: 3мяя-змяіца, ярая ярыца, унімай свой ужыны яд, унімай сваіх дзяцей... А то не будзеш вынімаць, будзе святы Мікалай рубаці на дванаццаць часцей, у вогненную печ кідаці. Характерно, что иногда Миколай выступает в паре со змееборцем Юрием: будзя ехаць святы Юры і Мікола, будзя вас сабіраць і меччу галовы адсякаць.
Таким образом, в народном представлении легко уживаются представления о Миколе – как о заместителе Бога, Отце и в то же время – конюхе.
Книга Христианские персонажи в белорусских народных заговорах
